Евпаторийская здравница
| Главная | Архив газеты | Редакция | Подписка | Реклама |

ГЛАВНОЕ
Евпатория день за днем
Репортаж
Лента новостей
Эхо события
ОБЩЕСТВО
Жизнь города
Под острым углом
Курортный сезон
Люди твои, Евпатория
Образование и наука
Культура
Спортивная мозаика
СПЕЦПРОЕКТЫ
Актуальное интервью
Прямая линия
Депутат без политики
Тур выходного дня
ОФИЦИАЛЬНО
Городской совет
Решения
Сообщения
Выборы-2014
Партийная жизнь
РАЗНОЕ
Мини-интервью
Здоровье
Природа и мы
Потребитель
Происшествия
Коммерческая информация

 

Разное


Полигон для летчика «Икс»

Накануне мы сидели в его квартире в доме на улице Демышева и разговаривали о его службе на Новой Земле. Понятно, что когда речь заходит об этом архипелаге, в первую очередь подразумевается полигон для испытаний ядерного оружия, как американцы подразумевают в этом же жанре свой штат Невада. Мой собеседник сразу дал понять, что некогда давал подписку о неразглашении государственной тайны. Даже его почтовый адрес на Новой Земле кодировался под архангельское отделение связи. И я понял, что наша беседа будет проходить в определенных рамках: ни шагу - влево, ни шагу - вправо. Вопрос не к месту – провокация.

Не секрет, что такую же подписку давали и все остальные военные, имеющие хоть какое-то отношение к испытательному полигону. Родители, жена, братья и сестры, все родственники до третьего колена тоже были обязаны хранить молчание о месте и характере службы близких им людей. Болтуны, не умеющие держать язык за зубами, запросто могли тогда загреметь под суд. Он, само собой, понимал, что государства, которому когда-то присягал на верность, уже нет даже на географических картах, что данная им когда-то подписка не имеет юридической силы и что уже 16 лет в мире действует мораторий на полное прекращение ядерных испытаний. Новоземельский полигон давно открыт для обсуждения, и в интернете полно публикаций на эту тему. Заметим, с фактами, некогда составляющими военную тайну, с именами командиров, с координатами аэродрома, с указанием мест закладки ядерных зарядов. Тайное уже давно стало явным. И я подумал, что мой собеседник уже свободен от магии старой подписки, на которой уже наверняка пожелтела бумага и выцвели чернила. И все-таки на следующий день после нашего разговора он позвонил по телефону и, сославшись на подписку, попросил его имя в публикации не называть…

Первым делом самолеты

Для себя я назвал его Летчиком Икс. На самом деле он был штурманом первого класса. Летал на бомбардировщиках Ил-28, Ту-16, Ту-22. И, может быть, штурманская карьера для него и впредь складывалась бы вполне благополучно. Но однажды при очередном медосмотре врачи обнаружили у Летчика повышенное кровяное давление. Кто причастен к авиации, тот понимает, что для летающих людей – это трагедия, жизненный крах, приближение отставки. Медицина в таких случаях безжалостна и списывает летчиков без разговоров на землю. В лучшем случае, если повезет, можно добиться перевода на транспортные самолеты. А он в это время уже летал на сверхзвуковых бомбардировщиках Ту-22, базирующихся на аэродроме в Ново-Федоровке, под Саками. Летать сначала на сверхзвуке, а потом на тихоходе-кукурузнике - это, как говорят в Одессе, две большие разницы. Дальнейшее место службы отцы-командиры подыскивали для него несколько месяцев и, наконец, нашли…

Ветер северный, умеренный до южного…

Аэродром ему нашли… на Новой Земле, на забытом Богом архипелаге, население которого составляли малочисленные аборигены и стада оленей с тысячами голов. Это рай для охотников и рыбаков и территория, непригодная для жизни людей с материка. Такой Новая Земля воспринимается людьми, приехавшими с юга. Сугробы трехметровой высоты, метели, заметающие следы человека, прошедшего мгновенье назад, натянутые между домами канаты, за которые, если хочешь жить, надо держаться, и рычанье белых медведей - это только часть полярной новоземельской экзотики. Но, по представлениям Летчика, этот вариант был лучше того, который ему был предложен чуть раньше: службу на вертолетоносце «Москва», базирующемся на Черном море. Он сказал, что не переносит морской качки, и выбрал сушу. Командиры, пожав плечами, переубеждать его не стали. По прибытии на место назначения Летчик получил предложение летать на вертолете Ми-8 вторым пилотом. Пришлось переучиваться. На аэродроме «Рогачев» тогда базировались истребители и смешанная эскадрилья. Матчасть - самая разная: Ми-4, Ми-8, Ан-2. Пилоты летали на всем, что летало и было готово к полету. Закрепленных за экипажами машин на Новой Земле тогда не было.

Ядерный полигон

…Посмотрите на карте, где находится пролив Маточкин Шар. Это то место, где проходили подземные испытания советского ядерного оружия. В 120 километров от аэродрома «Рогачев» находится сопка, которую командование в ту пору выбрало для закладки зарядов. Командированные на архипелаг шахтеры углублялись под основание этой возвышенности, меняя зигзагом направление выработки, как это обычно делают солдаты при прокладке траншеи. Так, объяснил Летчик, гасится ударная волна. Зигзагом же укладывалась и узкоколейка, по которой на вагонетках вглубь шахты доставлялись ядерные заряды. Выход из шахты заливался бетоном. После этого оставалось только ждать поступления сигнала «Ч». Эта команда поступала из Москвы. Ядерные заряды доставляли на полигон с Большой земли на аэродром «Рогачев» на больших бортах. Затем их переправляли к месту испытаний на вертолетах или на самолетах Ан-2. В этих перевозках участвовал и Летчик. Изделия были упакованы в цинковые ящики, каждый из которых весил по 500 килограммов.

Рождены, чтоб сказку сделать былью

Летчик так и ничего не сказал об ощущениях человека, когда у него на борту находится смертоносный груз, способный расщепить машину и ее экипаж до размера молекулы. А я его об этом спрашивал, мысленно примеряя эти ощущения к себе. И, скажу откровенно, вряд ли бы я справился с волнением. Понятно, что на Новой Земле тогда знали, что никакая цинковая оболочка не гарантирует безопасности всем, кто к этому заряду прикасался или находился поодаль. Но втайне каждый надеялся, что исходящее от заряда излучение лично для него не будет иметь последствий. Потом, резюмировал Летчик, «мы тогда ничего не боялись». И добавил, что «мы все были так воспитаны». Примерно то же самое мне однажды говорил горняк из Таджикистана, который работал на проходке тоннеля под разрушенным чернобыльским реактором. Он тоже говорил, что тогда люди были так воспитаны. И на мой вопрос о том, смог бы ли он вновь пойти на проходку под разрушенный реактор в настоящее время, горняк ответил утвердительно. И пояснил, что он эту работу смог бы сделать лучше других. Думаю, что Летчик и тот горняк - братья по духу.

Тревожный ноябрь

Впервые разрушительную мощь ядерных зарядов Летчик ощутил, находясь в 120 километрах от места взрыва. Даже на таком расстоянии в доме звенела посуда и на потолке раскачивались лампочки. Почему-то первые впечатления от этих испытаний у него связаны именно с этим раскачиванием. С 1968-го и по 1970 год испытательные взрывы проводились по ноябрям. При этом каждый раз для закладки зарядов выбиралось новое место. А с 1970 года, вспоминает Летчик, взрывы перенесли на гору Черная. Там испытания проходили два раза в год. Заряды доставлялись на место только вертолетами. Впрочем, не только заряды. Летчику приходилось доставлять к месту работы шахтеров, солдат и офицеров, продукты питания. Каждый день летали по четыре рейса – туда и обратно. Обыкновенная, считает он, извозчичья работа.

Опасный эксперимент

В 1970 году командование объявило, что на полигоне будет взорван экспериментальный заряд, в два раза мощнее обычного. Якобы он, этот заряд, не оказывает ионизирующего влияния на человека. Что это было за изделие, Летчик не знает. Или, возможно, не хотел на эту тему говорить. Но, по его словам, ученые в тот раз ошиблись в расчетах. В момент взрыва гора, под основание которой был заложен заряд, поднялась в воздух, а потом, расколовшись, медленно сложилась. Все это происходило у всех на глазах, как в фильме с замедленной съемкой. Взрыв сопровождался оглушительным свистом и появлением газового шлейфа. Более грандиозного зрелища Летчик до сих пор никогда не видел.

Беда обошла стороной

Вертолетчикам в тот раз пришлось лететь на отбор газового выброса. Из защитных средств у экипажа были только… противогазы. Он сделал тогда три рейса. Доставленные летчиками контейнеры с пробами сразу были отправлены для исследования в Москву, а с экипажами долго колдовал доктор, вооруженный дозиметром. Судя по выражению его лица, летчики получили дозу облучения гораздо выше нормы. Врачам тогда запрещалось распространяться на эту тему. И Летчик считал, что это правильно. Мало ли как отреагирует человек на информацию о полученной дозе. На следующий день всех вертолетчиков в оперативном порядке вывезли под Серпухов в какую-то больницу и держали там три месяца. После курса интенсивного лечения Летчик был признан здоровым и годным для летной работы. Он вернулся вновь на Новую Землю и продолжал летать до окончания контракта. И сейчас Летчик признает, что судьба была к нему все-таки благосклонна. Почти все, с кем он летал на Новой Земле, уже ушли в мир иной. Кто еще жив, стали инвалидами. А он, слава Богу, жив…

Память возвращает назад

Я спрашивал, вспоминает ли он Новую Землю и не хотел бы он побывать там еще раз. Он ответил, что был бы рад такому возвращению, хотя службу на Новой Земле вряд ли можно отнести к лучшей части его жизни. Но зато она самая памятная. Он помнит ее по дням и по часам. По черной, как уголь земле, по скупой и цепкой к жизни полярной растительности и по непередаваемым пейзажам северного сияния, вызывающим озноб от восторга. До сих пор Летчик помнит все это в мельчайших деталях. Что ни говорите, а это признак радостных впечатлений.

И все-таки море…

…После окончания контракта Летчик вернулся в Крым и стал служить в полку противолодочной авиации на озере Донузлав. Фотография самолета-амфибии Бе-12, на котором он тогда летал, у него до сих пор лежит под стеклом на письменном столе. Эту машину он считает идеальной для борьбы с подводными лодками. После увольнения в запас Летчик устроился на работу в Евпаторийский морской порт и 11 лет ходил на теплоходах, совмещая должности судоводителя, штурмана, механика, спасателя. Он считает, что любой человек из команды, вне зависимости от штатного расписания, должен обладать навыками всех морских специальностей. Похоже, что сейчас он уже считает себя больше моряком, чем летчиком. И все-таки по ночам ему снятся полеты с распростертыми руками. И он в восторге от чувства абсолютной свободы. Эти его полеты продолжаются многие годы. Говорят, что бывших летчиков не бывает. Они лишь на время возвращаются на землю.

Валентин ЩЕРБИНИН


Опубликовано в газете «Евпаторийская здравница» №126(19057) от 9/12/2014

:: Содержание номера

 
| Главная | Архив газеты | Редакция | Подписка | Реклама |

© 2012-2014 «Евпаторийская здравница»
Использование материалов сайта приветствуется при наличии ссылки на «ЕЗ»